НОВОСТИ
АХАЛТЕКИНЦЫ – ДУША ТУРКМЕН
Конь всегда являлся для туркмен мерилом материальных и духовных ценностей. Да, аргамак считался признаком благополучия, достатка, но при этом никогда не рассматривался в качестве разменной монеты, поскольку благородство, преданность, дружба не имеют цены. А именно такими качествами и обладают знаменитые туркменские скакуны. Если лев, по уровню его авторитета в мире животных, был вполне справедливо назван царём зверей, то достоинства ахалтекинцев люди возвели в более высокий ранг, назвав их «небесными» или «райскими» конями. По сути человек, дав коню такую оценку, приравнял его к себе. Но у человека есть душа. А есть ли она у ахалтекинца?
Конечно, есть! - отвечают знакомые коневоды. И душа и сердце. Человеческое сердце. Я имею в виду не размеры, а способность ахалтекинца чувствовать и выражать свои чувства так же, как и человек. Он так же, как мы, умеет радоваться и грустить. Единственное, что он не может – разговаривать. Но, скорее всего, в этом нет необходимости. Поступки зачастую красноречивее слов. Спросите любого коневода, есть ли душа у аргамака, и он приведет немало примеров, рассказывающих о душевных качествах, благородстве, верности и неподкупности ахалтекинцев. Вот один из них.
До сих пор работники объединения «Туркменатлары», особенно старшее поколение, помнят прекрасного человека, заслуженного коневода Туркменистана Дмитрия Терентьевича Клименко. За многие годы работы он вырастил немало знаменитых скакунов и воспитал не одно поколение замечательных спортсменов-наездников. Его любили все – и люди и лошади. Жокеи – за то, что он прививал им любовь к лошадям, а кони – за преданность к ним, которую он пронёс через всю жизнь.
Однажды настал печальный день, когда большое и доброе сердце сеиса перестало биться. На похоронах, вместе с участниками траурной процессии, шёл и ахалтекинец Камбар, которого воспитал Дмитрий Терентьевич. Видимо он понимал, что прощается со своим хозяином навсегда и шел, понуро опустив голову.
Когда отзвучали последние слова прощания и процессия тронулась в обратный путь, Камбар задержался у могилы. Сначала он стоял, глядя на могильный холмик, потом лёг, положив голову на свеженасыпанную землю к изголовью покойного. Из его глаз катились крупные слёзы. Коня никто не торопил. Все понимали, что он прощается с другом. Глядя на эту сцену люди сами едва сдерживали слёзы. Как же тут не поверить, что у ахалтекинца есть душа!
Знакомый сеис, отдавший делу коневодства больше двадцати лет, в 1988 году участвовал в конном пробеге Ашхабад-Москва, по маршруту, проложенному через Каракумы легендарными туркменским джигитами ещё в далеком 1935-ом.
— Путь был нелёгким, — рассказывал он. — Разгар лета, пустыня, нестерпимый зной. И люди и лошади шли под палящими лучами солнца, уставали, но шли, приближаясь к намеченной цели. Вот, наконец, остались позади Каракумы, плато Устюрт, Казахстан и мы вышли на территорию России. Здесь уже наступила долгожданная прохлада. Передвигались мы не кавалькадой, а отдельными группами и поодиночке, встречаясь на перевалочных базах. Со мной был мой конь Керемли. В один из дней, пройдя уже достаточно большое расстояние, мы остановились отдохнуть на краю поля, заросшего люцерной. Едва я расседлал коня, как сзади показались несколько наших конников. Проезжая мимо, они крикнули: «Поторопись, а то опоздаешь на базу!». Керемли, который направился к полю щипать люцерну, остановился и внимательно посмотрел на меня, как бы спрашивая: «Что будем делать: поедем или отдохнём? Если ехать – я готов». Я посмотрел на часы: времени было достаточно. «Беги, пасись, успеем», — сказал я и хлопнул его по крупу. Другая лошадь на всех парах помчалась бы порезвиться в этом море травы, но Керемли, полный достоинства, со степенной неторопливостью отправился на поле, всем своим видом подчеркивая «я уже не маленький, чтобы резвиться как ребенок». Он даже ел с достоинством – неспешно, не стараясь набить желудок впрок. Ахалтекинцы никогда не набрасываются с жадностью на еду, они едят ровно столько, чтобы лишь утолить голод. И в этом тоже видна их благородная основа. Могу рассказать массу других историй – веселых, грустных, поучительных, но они также подтвердят, что душа у ахалтекинца есть.
Немало повидали и пережили ахалтекинские кони за свою многовековую историю. Была и слава, но было и забвение. Сегодня с трудом верится, что еще десятилетия назад чистокровные ахалтекинцы влачили жалкое существование. Породистых лошадей безжалостно пускали под нож, а ведь конь – это душа туркмен. Ныне возрождается былая слава туркменских скакунов. За годы независимости «небесные» кони снова обрели утраченные крылья. О них слагают песни, снимают фильмы, пишут книги и картины, им ставят памятники. Гордый профиль ахалтекинца помещён в центре Государственного герба Туркменистана. Ахалтекинец – такой же символ нации, как и знаменитые туркменские ковры.
Туркмены, дав миру бесценный подарок – ахалтекинца, не просто вырастили непревзойденную по красоте породу лошадей. Приручив коня много веков назад, они сумели сделать аргамака не только надёжным помощником, но и верным другом. Конь, воспитанный человеком, перенял лучшие его черты, передавая их из поколения в поколение. А, может быть, и человек чему-то научился у «небесных» коней, например, мужеству, скромности, доброте... Как верно сказал однажды мой друг, известный наезник «Кровь ахалтекинца – часть крови туркмен, и туркмена от коня не оторвать».
Владимир Зарембо